«Пятая колонна» Поднебесной — под колпаком партийных органов
Китай — один из самых опасных конкурентов США. Понятно, что Вашингтон кровно заинтересован в упрочении американского влияния в КНР. Самый надёжный, проверенный способ — сформировать в стране лояльную себе политическую силу, «пятую колонну», которая будет продвигать в обществе идеи демократизации по американскому образцу. Но у «товарища Си» не забалуешь, объясняет востоковед, доктор исторических наук, профессор Алексей Маслов.
- Advertisement -
— «Пятая колонна» в Китае не та, что в России. По крайней мере, не в тех объемах и не с такими персонажами, как у нас. И появилась она в других условиях.
В Китае с конца 70-х — начала 80-х, когда пошел бурный экономический рост, в качестве примера процветания брались западные страны. Это никогда не скрывалось. Ежегодно десятки тысяч студентов уезжали учиться на Запад. Нужно было новое поколение кадров, которые должны были технологически возродить Китай. И получилось. Но у медали была обратная сторона. Те же американцы неспроста приглашали для обучения и переподготовки молодых китайцев.
Очень активно этим занимались, например, Гарвард и East-West Center на Гавайях, а это очень политически обусловленная организация. Идея заключалась в том, что Китай, в конечном счете, в результате рыночных реформ должен прийти не столько к расцвету экономики, сколько к западному типу демократии, западному типу управления. При этом речь шла исключительно о времени, а не о желании Китая.
А 90-е годы — период расцвета экономики КНР — сопровождались активным проникновением в страну западной культуры. Вплоть до того, что Китай неоднократно начинал кампании по борьбе с идеологическим загрязнением, когда объём западных кинофильмов, книг, песен переваривал за порог, который считался допустимым. И в конце концов выделилась группа людей: художников, писателей, считающих, что страна должна развиваться исключительно по западному образцу и прийти к капитализму, но не столько западному, сколько к так называемому «азиатскому», по примеру Японии, Гонконга, Тайваня.
Но Китай, следуя своей концепции, развивался достаточно успешно, очевидные экономические успехи нивелировали попытки обвинить его в отсутствии демократии и политических свобод. Так что в обществе эти идеи широкой поддержки не получили.
«СП»: А события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году?
— Несмотря на эти достаточно серьёзные протесты, в последующем требования тех, кто выступал за политическую свободу, не обращая внимание на экономику, фактически не имели успеха. Однако после 2010 года многое изменилось, потому что в Китае появился так называемый средний слой — почти 500 миллионов человек.
Это люди, хорошо знакомые и с западной культурой, и с тайваньской, и с японской. И у них совсем другие запросы на свободу информации, в том числе в интернете. Появились и региональные партийные лидеры, которые считали, что Си Цзиньпин не дает возможности расти молодежи. Некоторые даже пытались противостоять ему, в частности, такая группа сложилась в Сычуани.
Были ещё художники, которые писали протестные картины. И все это вместе накладывалась на целый ряд кризисных явлений в экономике. Так что этот процесс был, скорее, следствием экономических причин, нежели каким-то идеологическим движением. При этом США довольно активно поддерживали недовольных, много рассказывали общественности о китайских диссидентах. Но как следует раскрутить их на Западе не удалось, а в Китае они популярности не снискали.
«СП»: И всё-таки, что сейчас представляет собой китайская оппозиция?
— Это люди с разными взглядами. Есть группы, которые считают, что Китай должен действовать значительно более жестко по отношению к другим странам, что он должен проявлять свою силу, и Си Цзиньпин слишком мягок для них. Другие же, наоборот, говорят о том, что надо развивать отношения США, поскольку они пока что приносят довольно большой объем технологической информации и являются надёжным партнёром. А дистанцирование от США скорее разрушает Китай, чем идёт ему на пользу.
Есть еще и молодежные группы, на которые государство обращает серьезное внимание. С начала 2020-х под дополнительный контроль были поставлены интернет-ресурсы, в частности, личные блоги, которые проповедовали не столько несогласие с государственной повесткой, сколько рассуждали о том, что государство играет слишком большую роль, в то время как молодым людям хочется отдыхать, расслабляться, и активно участвовать в политической повестке не нужно.
«СП»: А недовольство 2021−2022 годов?
— Это — следствие пандемии, которая стала серьезным потрясением: и психологическим, и экономическим. И тогда мы увидели выступления именно против политического руководства страны. Но это были небольшие демонстрации, связанные, в основном, с тем, что люди из-за пандемии не могли заплатить проценты по ипотеке и обвиняли в этом политическое руководство, которое, по их мнению, слишком долго закрывала страну.
«СП»: Получается, что сил, способных саботировать решения руководства страны нет. Но как тогда расценивать вброс фейковых новостей о том, что китайские банки якобы перестают осуществлять платежи из России?
— Тут надо учитывать, что Китай опасается вторичных санкций. Он предлагает альтернативные методы платежей, что финансовому сообществу в обеих странах очень хорошо известно. Прекратил проводки банк, занимающий в стране примерно 60-е место в рейтинге, однако в российской прессе он был назван одним из ведущих в Китае. И этот частный случай был раздут прессой до уровня конфликтной ситуации. Притом что в КНР действует огромное количество банков.
Кроме того, вопрос так называемых российско-китайских противоречий довольно активно обсуждается на зарубежных русскоязычных сайтах. Там постоянно пытаются продвигать мысль, что союз Москвы и Пекина — явление временное и хрупкое, что «союзник» вот-вот потребует себе сибирские территории или скупит там земли и предприятия.
Но количество китайских граждан, прибывающих в Россию, не увеличивается, а серьезных инвестиций компаний из КНР в российскую экономику явно не хватает. Мы были бы рады, если бы Китай инвестировал активней!
Точно так же постоянно муссируются слухи, будто Китай может поддержать точку зрения США в украинском конфликте. Но на самом деле позицию Пекина по Украине можно охарактеризовать как пророссийски нейтральную.
«СП»: Почему такие слухи вообще возникают?
— Если мы отбросим, грубо говоря, профессиональных изобретателей фейковых новостей, то за рубежом есть десятки тысяч россиян, уехавших по разным причинам, в том числе — политического характера. Они постоянно надеются, что ситуация в России изменится, и продуцируют различные слухи. Иногда такие добровольные, прошу прощения, идиоты опаснее диверсантов.
«СП»: Как удается китайским властям своих «добровольных идиотов» удерживать, что называется, на дальних подступах?
— Во-первых, китайской оппозиции не удаётся влиять на общественное мнение, прежде всего, потому, в Китае удались экономические реформы. Историй успеха там в десятки раз больше, чем не только в России, но и в любой стране за последние 40 лет.
Во-вторых, в Китае довольно жестко контролируется информационное пространство: если даже по каким-то причинам недовольство возникает, оно быстро купируется модераторами, а иностранцы, если они, конечно, не знают блестяще китайский язык и не зарегистрированы как местные пользователи, при всем желании не смогут навредить.
В-третьих, в Китае действует Комиссия по партийному контролю, то есть КПК отслеживает настроения населения. И речь не о том, что китайцы пишут друг на друга доносы, у них там 96 миллионов членов партии, а о том, что, когда выявляется какая-то проблема, начинается очень серьезная разъяснительная работа. То есть власть умеет говорить с народом, причём — уважительно. Даже высшие партийные руководители не чураются ездить в регионы, разговаривать с населением.
И в-четвёртых, это контроль за системой образования. Еще несколько лет назад иностранцы могли запускать образовательные онлайн-ресурсы, сейчас это исключено. Хотите преподавать — придется работать через местный университет. Кроме того, власть не даёт возможность иностранным ресурсам, в том числе и на китайском языке, формировать информационную повестку. Напомню, что такие ресурсы есть и в Гонконге, и в Сингапуре, и на Тайване. Но у них сейчас нет фактически никакого влияния на материковый Китай.