После бунта: почему Павел I предпочёл умереть императором

Высказался генерал армии Шойгу: «Не могу не затронуть еще один вопрос, исчерпывающие ответы на который уже дал наш Верховный главнокомандующий. Речь идет о попытке 23−25 июня дестабилизировать обстановку в России. Эти планы провалились прежде всего потому, что личный состав Вооруженных сил проявил верность присяге и воинскому долгу». Запомним про присягу.

До сих пор не слыхать генерала армии Суровикина, хотя в суетные дни мятежа, он нашёл минутку для своего видео-обращения к вагнеровцам: «Мы вместе с вами воевали, шли на риски, мы вместе побеждали. Мы одной крови, мы воины. Я призываю остановиться. Противник только и ждет, когда у нас обострится внутриполитическая обстановка. Решить все проблемы только мирным путем под руководством Верховного главнокомандующего».

Тут, конечно, резонно поинтересоваться, что ж раньше-то «проблемы не решали», чего дожидались-то? Впрочем, уже неважно. Хотя бы просто Суровикин себя обозначил.

Самым скорым оказался генерал-депутат Гурулёв, выступивший по не остывшим следам в эфире у Соловьёва: «пуля в лоб — единственное спасение для Пригожина и для Уткина», заодно признавшись, мол, лично руководил солдатами «Вагнера» в 2014 году.

Цитирую Гурулёва: «Я жестко убежден в том, что предателей в военное время нужно уничтожать. Еще в четырнадцатом году, когда ЧВК „Вагнер“ только создавался, первые их боевые проявления были в зоне моей ответственности, в том числе и под моим руководством».

То есть, тогда никого не смущало, кому (чему?) присягали вагнеровцы? Пригожину? Ну, так они его и не предали. А сам Пригожин кому присягал? Даже, если и матушке-Российской Федерации, то в официальном тексте воинской присяги говорится: «Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество».

А иначе чё? Да — ничё! Это же в Советской писалось: «Если я нарушу мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

В чём была супер-идея сокращения РСФСР до РФ? Не только в «забрать у всех, дабы раздать некоторым» (в поминаемом нынче прихлебателями недобрым словом 1917 году, наоборот, — «забрать у некоторых, чтобы раздать всем»). Но и в экспонентном сокращении ответственности: чем выше по иерархии — тем ближе к нулю, «чтобы у них всё было, а им за это ничего не было». Настолько убоялись ответственности, что даже Присягу подсократили. Пулю в лоб? Возможно, только пример может оказаться «заразительным».

Кому присягать и чему служить — принципиально. Пользуясь случаем и если уж столько раз в эти дни заходила речь про «1917 год», вот начало присяги на верноподданство (из «Свода законов Российской империи»):

«Я обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что хощу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору NN, Самодержцу Всероссийскому … верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови…».

То есть, прежде всего, служить Государю, а не государству! Оно вроде бы одно из другого вытекало, но не совсем. В 1918-м расстреляли не императора Николая II, а гражданина Николая Романова, собственноручно перечеркнувшего и титул с полномочиями, и присягу ему. Убивать, конечно, плохо, тем более детей, но разве такой уж «небывалый случай» в сравнении с прочими царствами-государствами, когда с того, кому много далось, много и спросили? Ответственность!

Между прочим, Павла I перед смертью заставляли подписать отречение, сулили, дескать, отпустим в монастырь, но Павел предпочёл умереть императором, не дрогнул, что заслуживает, как минимум, уважения. Но то ж не «большевики-убийцы»…

Источник